Круг чтения

"Generation „П" («Поколение „П“»)

В прошлую пятницу обещала поделиться впечатлениями об ещё одной прочитанной книге -- романе Виктора Пелевина "Generation „П" («Поколение „П“»). Это, как сказано в Википедии, постмодернистский роман  о поколении россиян, которое взрослело и формировалось во времена политических и экономических реформ 1990-х годов. Действие романа разворачивается в Москве 90-х годов.

Легко узнаваемые события и ситуации. Очень ярко описаны отношения людей -- отношения, основанные на чистогане и принципе "обдури ближнего, а сам наслаждайся".  Много о  подавляющей, унижающей,  закабаляющей человека телевизионной рекламе. Поистине это чудовище... и мы ему поддались. Так приходится  понимать идею романа. 

Советую прочитать старшеклассникам. На уроках литературы  мы не успеваем познакомить ребят с современной  прозой и поэзией. Прочитав  роман В. Пелевина, можно получить представление о современном романе и постмодернизме как направлении.

Ещё я прочитала его "Чапаева и Пустоту".  Поток сознания, несколько миров-"реальностей" и постоянный переход из одного из них в другой. Чапаев, оказывается, был не таков, как у Фурманова и в знаменитом фильме! 

Раньше подобное  читала у Фолкнера и Марселя Пруста (ассоциативный поток).  Но современной литературе, полагаю, до классики далеко... Да простит мне такое сакраментальное мнение Виктор Олегович.

Бойтесь низких людей в жёлтых плащах

Прочитала две вещи. Сначала о той, которую прочла последней. Это повестьСтивена Кинга "Низкие люди в жёлтых плащах". 

Признаюсь, что я небольшая любительница именно такой фантастики, но  произведение мне понравилось. Оно об Америке шестидесятых годов со всеми реалиями, которые ворвались  позже, чем там, в нашу жизнь и господствуют теперь в ней повсеместно и, кажется, так будет всегда. Фантастика (тёмная башня, лучи, разрушители и пр.) как антураж -- вполне приемлемый и использованный талантливо. 

А ещё это рассказ о кусочке детства, о том, что можно увлечься литературой, чтением и какие всё же были в те годы в Америке (и у нас!) заядлые, умные, вдумчивые читатели. 

Рекомендую не только взрослым, но и детям. Прочитать можно, например,здесь

Список книг для домашнего чтения подростков 

(5-6 классы)

ПРО СВЕРСТНИКОВ

Ю. Коваль. Недопесок.
П. Трэверс. Мэри Поппинс.
Н. Носов. Рассказы. Витя Малеев в школе и дома. Веселая семейка.
А. Линдгрен. Малыш и Карлсон. Пеппи Длинныйчулок. Эмиль из Леннеберги. Рони, дочь разбойника. Расмус-броодяга. 
М. Твен. Приключения Тома Сойера. Приключения Гекльберри Финна. Принц и нищий.
Ю. Олеша. Три толстяка.
Л. Лагин. Старик Хоттабыч.
В. Губарев. Королевство кривых зеркал.
Я. Ларри. Необыкновенные приключения Карика и Вали.
В. Смирнова. Девочки.
В. Одоевский. Городок в табакерке.
И. Пивоварова. Приключения Люси Синицыной и Люси Косицыной.
В. Алеников. Приключения Петрова и Васечкина.
Э. Кестнер. Когда я был маленьким. Мальчик из спичечной коробки. Эмиль и сыщики.
Д. Пеннак. Собака Пес.
А. Толстой. Детство Никиты.
Н. Гарин-Михайловский. Детство Темы.
В. Осеева. Динка.
Т. Крюкова. Повести.
А. Гайдар. Рассказы.
Л. Воронкова. Девочка из города. Рассказы.
А. Погорельский. Черная курица, или Подземные жители.
М. Додж. Серебряные коньки.
Ф. Бернетт. Маленький лорд Фаунтлерой.
Л. Чарская. Сказки голубой феи.
В. Гюго. Козетта. Гаврош.
В. Катаев. Цветик-семицветик.
В. Драгунский. Денискины рассказы.
Л. Гераскина. В стране невыученных уроков.
Л. Толстой. Детство.
М. Горький. Случай с Евсейкой.
С. Михалков. Праздник непослушания.
В. Медведев. Баранкин, будь человеком. Капитан Соври-голова.
Е. Велтистов. Приключения Электроника.
ПРО ЖИВОТНЫХ

К. Грэм. Ветер в ивах.
Э. Сетон-Томпсон. Повести и рассказы.
В. Бианки. Рассказы.
Р. Тайн. Бетховен.
Ф. Зальтен. Бэмби.
К. Паустовский. Рассказы.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ-СКАЗКИ

С. Лагерлёф. Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями.
Д.-Р. Толкиен. Хоббит, или Туда и обратно.
А. Некрасов. Приключения капитана Врунгеля.
К. Льюис. Хроники Нарнии (часть 1)
Э. Распе. Приключения барона Мюнхаузена.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Ж. Верн. Дети капитана Гранта. 20 тысяч лье под водой. Таинственный остров. Пятнадцатилетний капитан.
Р. Стивенсон. Остров сокровищ.
Д. Дефо. Робинзон Крузо.
МИФЫ

Н. Кун. Легенды и мифы Древней Греции (частично).
И. Рак. Мифы Древнего Египта.

СТИХИ

И. Крылов. Басни.
Д. Хармс. Стихотворения.
Саша Черный. Стихотворения.

Мария Аксёнова.  Знаем ли мы русский язык?

Трудно безупречно говорить по-русски. Ошибки допускают самые грамотные люди. Главное — стараться их исправлять, постигать логику языка, интересоваться его историей и бесконечно наслаждаться его красотой.

Что означает то или иное слово или выражение?

Как правильно сказать?

Где поставить ударение?

Какие ошибки мы ловим из радио- и телеэфира чаще всего?

Какие слова пришли из игроцкого арго?

Молодежный жаргон — это хорошо или плохо?

Над какими ошибками работал Пушкин?

Что такое гаплология и какие слова образованы с ее помощью?

Как и почему литературное слово переходит в жаргонизм?

С каких казавшихся устаревшими слов пора «стряхнуть пыль»?

Почему 80 % россиян говорят «ложить» вместо «класть»?

Мария Аксенова, Академик РАЕН,

главный редактор «Энциклопедии для детей Аванта+», телеведущая.

С детства увлекается астрономией, математикой и поэзией. Ни-ког-да – не понимала деления людей на «физиков» и «лириков», всегда была и «физиком», и «лириком» одновременно. И вслед за Пифагором считает, что любая гармония строится на математических законах, более того, если внимательно посмотреть на законы физики и математики – можно легко увидеть их красоту и гармонию.

В юности играла в шашки: была чемпионкой Москвы и финалисткой чемпионатов Советского Союза. Закончила с красным дипломом механико-математический факультет МГУ.

Потом приобрела еще профессии: актриса, издатель и телеведущая.

Вместе с партнёром создала издательство «Аванта+», главным проектом которого стала знаменитая «Энциклопедия для детей», в которой есть и огромный том, посвященный русскому языку. В числе восьми коллег по издательству удостоена премии Президента РФ в области образования за разработку научно-методической концепции изложения учебных материалов и создание на её основе фундаментальной книжной серии «Энциклопедия для детей».

В 2007 г. избрана академиком РАЕН. Учредила фонд Первопечатника Ивана Фёдорова.

Ведущая передачи «Знают ли русские русский?»
Источник здесь



Ссылка

Дмитрий Быков.  ЛИРИЧЕСКОЕ
Но эту встречу в хмурый день зимы представить я могу не без натуги: чего бы из нее узнали мы, чего еще не знаем друг о друге?

Я был влюблен в подругу юных дней — насмешливость, кокетливость, курчавость, — и, кажется, противен не был ей, но как-то все у нас не получалось. Уже не знаю, чья была вина, но делалось мистическое что-то: то занят я, то занята она (тогда в стране еще была работа)… Клянусь, я не промедлил бы ни дня — она была такая, в духе Климта, — но то роман какой-то у меня, то у нее роман еще с каким-то, вокруг шумела бурная Москва, был у обоих, в общем, плотный график, — и я ей говорил не раз, не два: мол, Катька же! Состаримся же, на фиг! Она же, снисходительно-мила, прищуривала глаз миндально-карий: чего ты ноешь, я тебя звала, но ты же все с Мариной (Леной, Варей)… Ведь вот же, скажем, прошлая среда: чего ты не пришел, скажи на милость? «Да ты ж и не звонила мне тогда!» — «Нет, я звонила, но не дозвонилась». Мне помнится, в один из летних дней я ждал ее у Курского вокзала — на дачу мы решили ехать с ней, но Катька, как обычно, опоздала. Потом, доверясь дачным поездам, решил я съездить к ней по курской ветке, — но поезд, как обычно, опоздал, и прямо вслед за мной явились предки. Случалось иногда, что ваш герой корил себя за эту мягкотелость, — теперь, увы, я думаю порой, что нам тогда не больно и хотелось: я в молодости был еще дурак, да и сейчас еще робею как-то: а вдруг я что-то сделаю не так? И Катька, кстати, не образчик такта. Я понимал тогда нельзя ясней: приятней обещанье, типа тайна… И мы тогда не стали, в общем, с ней, а год назад увиделись случайно, в толпе едва не сбив друг друга с ног. Забавны, верно, были наши рожи! И я бы ничего с такой не смог, да и она с таким, должно быть, тоже, — и я сказал без ложного стыда, хоть чувствовал себя довольно тошно: «Эх, Катька, надо было нам тогда!» Она сказала: «Надо было, точно. А может, нет. Ничтожный этот сбой нам оказал немалые услуги: чего б еще узнали мы с тобой, чего тогда не знали друг о друге? Зато, как видишь, ты сберег семью». Я усмехнулся: «Я с тебя фигею!» — и я побрел в редакцию свою, а Катька побрела в свою «ИКЕЮ».

Я вспомнил этот грустный эпизод, наслушавшись советчиков без счета: когда вас типа Путин привезет, ему скажите то-то вы и то-то… Задача, непосильная уму, — избавить от утопий и идиллий: мы ни к чему, мы не нужны ему, он так зовет, чтоб мы не приходили, и что б я мог сказать? «В стране развал»? И много ль толку от подобной встречи? То вроде он совсем уже позвал — а оказалось, так, фигура речи… Подумаешь — и грустно, и смешно. Сюжет, который впору Вонг Кар Ваю: допустим, приглашение пришло туда, где я обычно не бываю… Но эту встречу в хмурый день зимы представить я могу не без натуги: чего бы из нее узнали мы, чего еще не знаем друг о друге? Ни холодно, пардон, ни горячо. Пусть ходит тот, кто лепится поближе…

Но, кажется, мы встретимся еще, и это будет где-нибудь в Париже. О, времени прославленная прыть! Мы встретимся — и мысленно заметим: «Я собирался с этим говорить?!» — «Мы ожиданья связывали с этим?!» По правде, нам захочется отпасть и разойтись подалее, опомнясь. Его уже не будет красить власть, меня не будет — оппозиционность… Мы оба обернемся на восток, туда, где тьма над Родиной кромешна… «Ваш крюк, увы, спасти страну не смог, — промолвлю я из вредности, конешно. — Вот если бы в двенадцатом как раз…» — добавлю я в бессмысленной печали. «А я вас звал, — он скажет мне, смеясь. — Притом вы сами лодку раскачали. Поэты и правители Руси встречаются, однако, как-то странно»…

И я пойду назад — в свое такси.

А он — трудиться в баре «У Вована».
Источник здесь

Не будь лишним!

Наталья Шергина, Санкт-Петербург

Хватит воспевать «лишних людей».

Русская классика влияет

на формирование дурной ментальности,

поощряет лень и воспитывает «бомбистов»

Зачем брать в Россию XXI века чрезвычайно вредные идеалы? Если мы хотим, чтобы дети росли прагматичными и умеющими принимать решения, надо перестать воспитывать кисейных барышень на никчемных героях XIX века. К таким выводам пришла известная петербургская писательница, заместитель главного редактора журнала «Нева» Наталья ГРАНЦЕВА после прочтения материалов к новому учебнику по литературе, создаваемому в Петербурге по поручению Министерства образования. «Огонек» заинтересовался позицией писательницы. Здесь публикуется интервью с ней.

Вы покушаетесь на основы основ — русскую литературу, гордость народа, его духовную составляющую...

Я всего лишь констатирую факт — детям она неинтересна. Они не желают вникать в проблематику поэм и романов, самостоятельно формулировать оценки образов и анализировать палитру художественных средств. Они предпочитают пролистывать сборники кратких пересказов классики и зубрить «болванки» типовых сочинений.

О чем это говорит? На мой взгляд, о концептуальном неблагополучии в школьном курсе литературы. Об отсутствии связи с жизнью, о нежизнеспособности этой засохшей «смоковницы».

А может быть, виной всему прибыль, извлекаемая издателями подобных опусов, которые эксплуатируют природную лень детей, и перегруженность школьных программ? Время фастфудов, и «звериный капитализм» травит детей удобным «продуктом».

Лень? Перегруженность? Тогда почему дети читают тысячи страниц о Гарри Поттере, а не пересказ на 30 страницах? Популярность школьных литсуррогатов и сам факт того, что учителя больше не в состоянии с ними бороться, убеждают, что «звериный капитализм» реагирует более чутко, чем наша гуманитарная интеллигенция.

О том, почему при всем духовном богатстве русской литературы в стране растет удивительно бездуховное поколение, спорят до хрипоты. Все сходятся, что зло — в навязываемом рыночном отношении к жизни.

Я не согласна с тем, что новое поколение бездуховно. Его духовность — здоровая и естественная. А «духовность» школьной классики навязана сомнительной традицией. Представим себе жизнь современного школьника. Он знает, что судьба его в его руках, что он обязан учиться, делать карьеру. Знает, что власть далека от идеалистических представлений, но готов с ней взаимодействовать, встраиваться в иерархию государственных конструкций или частных бизнес-структур. Действительность, в которой ему предстоит жить, на каждом шагу ненавязчиво демонстрирует, что современная Россия наследует не только Советскому Союзу (подмонархиченный гимн), но в первую очередь российской государственности с тысячелетней историей. То президент принимает пасхальное Христово яйцо из рук патриарха, то производятся захоронения членов императорской фамилии, то вводится новый госпраздник — 4 ноября, разгром польско-литовской интервенции 400-летней давности. Нынешний школьник ощущает себя не только полным сил для новых свершений, но и причастным к истории Великого Государства с Большой Историей.

Разумеется, все это делается для воспитания российского гражданина.

И тут-то будущего гражданина заставляют читать русскую классику! Ту самую, которая весь XIX век (после Пушкина) занималась социальной критикой и политическим брюзжанием. Ту самую, которая все громче вопрошала: кто виноват и что делать? Которая принимала байронические позы и проводила наполеоновские эксперименты с помощью топорика, опущенного на старушечью голову. Которая в результате своих прокурорско-утопических воззваний добилась разрушения государства и привела к появлению «города солнца» — Коммунистической империи, прославившейся чудовищным тоталитаризмом. Именно эта классика, сформировавшая мировоззрение народовольцев и «бомбистов», классика, которую зубрили граждане ленинско-сталинской эпохи, как оправдание переворота, — эта же классика входит и в состав нынешнего курса школьной литературы! Как будто нынешних школьников готовят к тому, чтоб они еще раз подложили идейную мину под новую государственность!

Но та же классика до сих пор задает загадки о русской душе, о «слезе ребенка», о «вишневых садах».

Поймите меня правильно, классические произведения в школьном курсе литературы — документы своего времени, обладающие высокими качественными характеристиками с точки зрения литературоведения. Но это не значит, что каждый школьник обязан быть литературоведом и историком литературы. Я уверена в том, что школьный курс русской литературы можно переориентировать, заменив часть авторов на других, не менее достойных, но полузабытых. А во-вторых, избавив значительное число произведений от неадекватных политиканских интерпретаций — эти заплесневелые «прочтения» и заставляют школьников потешаться над литературой!

Задача литературы — помогать юному сознанию, укреплять веру в свои силы, в тот смысл, которому будет посвящена его жизнь. Из всего Достоевского в школе достаточно оставить «Белые ночи». Прочее пусть уж профессиональные филологи и специалисты по психиатрии штудируют в университетах, умножая философские спекуляции о «слезе ребенка».

Что касается вырубки «вишневых садов», то ведь мы приучены к оплакиванию этой ситуации, а в пьесе Чехова заложено другое прочтение. Вырубка как таковая — будь то вишневые или яблоневые сады — обычное дело для селянина, так как деревья стареют, перестают плодоносить. Проблема не в том, что сад вырубают! А в том, что собственник долгие годы не удосужился следить за садом, обновлять посадки, поддерживать урожайность. Поэтому и оказался банкротом. Ну а новый собственник что должен делать с кучей трухлявых деревьев? Эта пьеса — хороший урок практической экономики.

А что делать с натурами романтичными, художественными, которые никогда не смогут стать прагматиками? На какой литературе их воспитывать?

Для воспитания романтических натур существует не только любовная лирика Пушкина, Фета и прочих классиков, но также немало классических рассказов и повестей о любви. Кое-что увлекательное и познавательное можно найти у Загоскина, Бестужева-Марлинского, Вельтмана, Одоевского. Тексты этих авторов и были модными в XIX веке, а вовсе не те шедевры критического реализма, которые ценились в узкой литераторской тусовке либерального толка. Художественные натуры можно воспитывать с помощью захватывающих дух, интересных текстов, пробуждающих воображение, жажду деятельности, настоящей любви. Мы же предлагаем другое: скукотную, деморализующую нытьем и безысходностью литературу. Поэтому наши художественные натуры почти поголовно мизантропы, занимающиеся исключительно самовыражением. Классика убеждает: как ни старайся, все получается плохо, кругом — моральные уроды, лучше уж по дороге к кладбищу не особенно надрываться непосильными задачами. В том числе и улучшением самого себя, как части порочного мира. Вот это и есть цинизм, его уже и бояться не надо, он тут, вокруг нас.

Многие наши «литературные евангелия» пронизаны простой человечностью. Возьмем «Шинель»: жаль маленького униженного человечка. Что останется от русской (еврейской, украинской, татарской) души, если она не будет знать жалости? Не породим ли мы поколение отчужденных, пластмассовых Иванов?

Пластмассовые Иваны, Ибрагимы и Абрамы, заметьте, имеются и в тех европейских странах, где никто и слыхом не слыхивал о гоголевской «Шинели». Мы почему-то убеждены, что Башмачкин — униженный. С чего бы это? Да он «ловит кайф» от каждой переписанной бумажки, даже дома работает. Сейчас тоже такие есть — за грошовую зарплату пашут с утра до ночи, даже в выходные (научные работники, например). Конечно, мы можем его жалеть за то, что решение каждой бытовой проблемы связано с большим напряжением. Но переведите ситуацию в сегодняшние реалии. Копит-копит какой-нибудь учитель-словесник на ноутбук или, скажем, дубленку, и вдруг у него отнимают это в темном дворе. Станет ли он обвинять министра образования (генерала), как поступает служащий Башмачкин? Мы, однако, не только извлекаем из этого грустного анекдота вселенские выводы, но и всю литературу из него выводим. Школьник пожимает плечами и говорит — неадекватно!  

Жалость, сочувствие, неравнодушие — их, конечно, и должна воспитывать литература в дополнение к активной жизненной позиции. И здесь есть целый пласт, который образовательной системой не задействован, — легенды и притчи. Они-то и являются формирующей нравственность литературой, причем той компактной формы, которая не требует корпения над романами-«кирпичами». Скажите, было бы полезно для общества, если бы школьник познакомился с притчами, созданными в рамках христианской, исламской, иудейской культуры, увидел бы их общечеловечность? Это разрушило бы вульгарные стереотипы, да и скинхедов бы, думаю, поубавилось.

Где же в истории русской литературы можно найти других авторов, признанных когда-то, но оказавшихся непригодными для воспитания строителей коммунизма?

Там, куда почти не ступает нога автора школьного учебника, — в XVIII веке. Там, в Екатерининской эпохе, — великая драматургия, совокупный российский Шекспир. Это могло бы вдохнуть жизнь в школьный курс литературы. Там великие имена, значение которых погребено под словесами об Обломовых и Чичиковых.

Да, поэзия Гавриила Державина в школе дается. Но как? Как будто из милости — причастен судьбе Пушкина! Будь Державин французом, Дюма написал бы о нем роман. Но у нас Державин — все еще страдалец, царская власть не ценит его, секретаря императрицы (главы администрации президента, по-современному), губернатора трех краев! Крупным поэтом и драматургом был директор и куратор Московского университета (министр образования, по-нынешнему) Михаил Херасков. Создатель первого поэтического эпоса — «Россияда». Этот наш «российский Ариосто» не только воспел объединение Москвы и Казани, но и создал увлекательную историю о рыцарских подвигах на полях брани. Это героическое, даже патриотическое произведение! Почему вместо «Россияды» детей пытают скучными текстами о духовном тщедушии?

А кто может стать автором новых учебников, где эти литераторы с незамутненным сознанием? Кто будет переучивать армию российских учителей? Как переориентировать искусство — театр, кино?

Программы по литературе и так эволюционируют, что-то из них изымается, что-то новое включается. Что же до того, откуда взять авторов учебников, — это беда и задача первостатейная. Думаю, учебник должен писать опытный школьный учитель (или группа учителей) — но после того, как определится набор текстов.

Искусство, если иметь в виду театр и кино, создается в идеале не для детсада и школы, а для взрослого зрителя. Искусство свободно от всяких ограничений. Оно не обязано быть иллюстратором. Так что его переориентировать не надо. А ученик-тинейджер, замученный школьными «кирпичами», вряд ли пойдет еще наслаждаться их экранизациями — он будет смотреть по видику «Звездные войны»! И будет прав.

Одним из самых пострадавших от интерпретаций литературных произведений стоит признать «Горе от ума» Грибоедова. Про то, что Фамусов и люди его круга — серые, заурядные, погрязли во лжи и обмане, а Чацкий, наоборот, — талантливый, прогрессивный и потому настораживает московское общество, мы слышали с детства. Наш собеседник предлагает взглянуть на ситуацию иными глазами.Интерпретация этого произведения еще при жизни автора была перевернута с ног на голову. Главный герой любой комедии, будь то Фигаро или Чацкий, — всегда плут и обманщик, весельчак и балагур, прохиндей и краснобай. Таким, по существу, и изобразил Грибоедов своего Чацкого. Только смеялся Грибоедов не над Фамусовыми-Скалозубами, а над самим Чацким! Грибоедов не виноват в том, что историко-литературная традиция интерпретаций исказила смысл его комедии. Грибоедов не тусовался в окололитературных кругах, не участвовал в «полемике». Он служил Отчизне и трагически погиб, не успев защитить свое детище.

Смысл грибоедовской трагедии легко понять, представив простую картинку нынешнего времени. Московский юнец из хорошей семьи был вхож в дом столичного сановника (допустим, депутата N) и испытал первую влюбленность в его дочку-тинейджера 13 лет. Затем уехал на три года в Питер, учился, попытался работать в престижной фирме. Увы, со службы пришлось уволиться, поскольку порядок вещей имел несчастье не совпасть с инфантильными «книжными» представлениями о должном. Этот юнец вернулся в Москву и начал и здесь обличать и учить жизни всех, кто попался под руку, — начиная от невесты (увы, разлюбившей неудачника) и кончая генералом, заслужившим боевые ордена в горячих точках. Что же можно сказать о таком подростке, иронически величающемся Александром Андреевичем? Только то, что этот инфантильный идеализм — почти медицинский диагноз, что исцеление от этой формы безумия можно получить только «в деревне», фонтанируя ламентациями в коровниках и курятниках. Для жизни в обществе такие говоруны — пустоцветы. Но современного школьника убеждают, что этот русский Фигаро — идейный Геркулес! Что Чацкий — герой, и героизм есть не полезная деятельность, а обличение.
Источник здесь

Об идее и авторе  "Слова...", роли пейзажа в нём,  о понятии Родины
"Призыв к единению слышится в "Слове..." не только в непосредственном обращении его автора к русским князьям или в его осуждениях княжеских крамол; с этим зовом соединено лирическое звучание  всего текста "Слова о полку Игореве". (Д.С. Лихачёв).
"Облик автора "Слова..." обозначился в науке уже сто лет тому назад: знатный дружинник, боярин, близкий к княжеским кругам; он  образован, знает военное дело и, безусловно, очень талантлив как поэт. От многих современников его  отличают широкий кругозор и умение взглянуть на события как бы с большой высоты; его излюбленный символ -- сокол, взлетающий высоко над землёй". (Б.А. Рыбаков)
"Грандиозностью  отличается и пейзаж "Слова...", всегда тем не менее конкретный и взятый как бы в движении". (Д.С. Лихачёв)
"Понятие Родины -- Русской земли -- объединяет для автора её историю, города, реки и всю природу. Чем шире охватывает автор Русскую землю, тем конкретнее и жизненне становится её образ, в котором  оживают реки, вступающие в беседу с Игорем, наделяются человеческим разумом звери и птицы, принимают участие в судьбе Русской земли стены городов, унывающие при поражении русского войска". (Д.С. Лихачёв)

Летнее чтение для подростков . Часть 2.

Список книг для летнего чтения для учеников 7 б класса

Материалы о технике скорочтения

Как помочь юному читателю написать отзыв о книге

ГДЕ НАЙТИ НУЖНУЮ КНИГУ?"Клуб читающих подростков" -- это здесь
Самые любимая поэзия и проза собрана в этой обширной библиотеке, посвященной русской классической литературе на сайте klasika.ru
Библиотека "Мифы народов мира" здесь
А по этой ссылке -- стихи.

Похороните меня за плинтусом 

"Цветочный крест": и хула и хвала -- всё едино 

Отзыв о романе Ю. Арабова "Орлеан" 


Игорь Северянин
МОРОЖЕНОЕ ИЗ СИРЕНИ!
Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.
Сударышни, судари, надо ль? не дорого можно без прений...
Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе!

Я сливочного не имею, фисташковое все распродал...
Ах, граждане, да неужели вы требуете крем-брюле?
Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа,
На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ!

Сирень - сладострастья эмблема. В лилово-изнеженном крене
Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий пушок...
Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей-Богу, похвалишь, дружок!
1912

Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.

КНИГИ-ЮБИЛЯРЫ 2011 года 

О романе С. Кузнецова "Хоровод воды" 

Тамара Логачева. ЗАБАВНЫЕ ЛИМЕРИКИ
эта каламбурная россыпь стихов, смешная и весёлая, позабавит детей
 среднего и старшего возраста, раскроет новое видение мира.

Дорогие ребята!
Я написала для вас забавные лимерики. Что такое лимерики? Их можно называть по-разному: короткие песенки, стихи-небылицы, нелепицы, происхождение которых по традиции связывают с ирландским городом Лимериком. Мне больше всего нравятся классические английские лимерики, принадлежащие Эдварду Лиру. Стихотворная и ритмическая форма лимерика почти всегда одна и та же, она состоит из 5 строк анапестом, рифмующихся по схеме ААВВА. Первая, вторая и пятая строки - трёхстопные, третья и четвёртая - двустопные.

Сюжетная линия, как правило, разворачивается в первой строке и продолжается во второй, в третьей и четвёртой - что-то происходит. В пятой строке - неожиданная развязка, заключающая в себе всю "соль" лимерика. С чудаками и забавными животными из лимериков происходит всё, что угодно - самое нелепое и смешное. Прочитав книгу "Забавные лимерики", вы сами убедитесь в этом.

Лимерики легко запоминаются, благодаря лёгкости звучания, характерному ритму, юмористическому, каламбурному содержанию, чёткой рифмовке. Лимерики можно читать вслух, соблюдая расстановку пауз в стихах, можно положить на музыку и спеть, можно драматизировать, использовать для перевода на уроках иностранного языка. В настоящее время сочинение лимериков стало весьма модным занятием среди многих людей разных возрастов. Я стала писать лимерики не потому, что последовала моде. Открыв однажды для себя забавный мир Эдварда Лира, я не заметила, как и сама увлеклась. Хотелось бы надеяться, что мои шутливые "шедевры" понравятся читателям. Пусть каждый из вас, кто любит здоровый смех, игру ума, слов, звуков оценит и полюбит их. Всего вам хорошего, мои дорогие друзья! 

Из интервью с Еленой Колядиной
— У меня есть две повести, одна для детей 9—10 лет, вторая для подростков 12—13 лет. «Под крылом дракона» (фантастика о мальчике Илье, который мог по ночам превращаться в сильного дракона и «спасать мир», типа грузовик с пьяным водителем остановить и т.п.) и «Дверь на черную лестницу» (ужастик о таинственных событиях в петербургской коммуналке, которые удается разгадать школьникам Илье и Маше). «Под крылом дракона» написана в соавторстве с писательницей Галиной Гордиенко, у которой вышло более 30 книг для детей и юношества. Но «Дракона» нашего, к сожалению, как и мою «Дверь на черную лестницу» пока не печатают (посылали в три издательства). Мы не перезванивали и не спрашивали причин отказа, т.к. книжки эти карман нам не тянут, а мы обе заняты другими писательскими делами. Но Галине Гордиенко когда-то в одном издательстве посоветовали, чтобы она писала не фантастику (так как это чтение для мальчиков), а девчоночьи книжки в серии типа «Мальчик плюс девочка», «Любимое чтение девочек», «Первая любовь» и тому подобное. Вроде бы книжки для мальчиков продаются гораздо хуже, чем для девочек: девчонки больше читают, чаще берут книги в библиотеке и покупают в магазинах. К сожалению, писатель не согласен творить то, что советуют ему добрые люди, а продолжает молотить то, к чему лежит душа. Короче, сами виноваты!
Но я по поводу этих своих двух пока не напечатанных подростковых книжек почему-то абсолютно спокойна — уверена, что рано или поздно они выйдут. Уверена, если книжка увлекательная, интересная, необычная — она рано или поздно будет напечатана. Вообще, жалобы на то, что «не печатают» (по моему личному мнению, с которым, естественно, можно не соглашаться) надуманны. Печатают, наоборот, все! Все, что только можно! Как член большого жюри «Нацбеста»-2010 читая книги, вышедшие в длинный список, наоборот, поражалась тому, что издательства берут на себя риск (все-таки главную задачу АО — получение прибыли для акционеров, с коммерческих издательств никто не снимал) печатать тексты, которые являются замечательными произведениями литературы, но совершенно бесперспективны с точки зрения «заработать денег», так как сложны для прочтения и понимания, написаны неизвестными авторами. Поэтому отметаю жалобы «непризнанных гениев» на «жадных» издателей, которым, якобы, только «быстрые деньги» (то бишь детективы и кроссворды) подавай. Путь к славе (известности, признанию) просто обязан быть тернистым. Только одолев скалы, лед и одиночество, задохнешься от счастья, оказавшись, наконец, на сияющей под солнцем снежной вершине.
Однажды я редактировала прозу для провинциального толстого литературного журнала и была буквально завалена повестями и рассказами. Но многие авторы, которым я (потратив свое время) позвонила или написала и высказала (по доброте душевной, из желания помочь) замечания, не смогли принять их, не захотели поправить свой «уникальный» текст. Потому что «непризнанным гениями» очень трудно следовать древней мудрости «Если хочешь чему-то научиться, будь готов стать дураком и тупицей». Помню, как отвергла мои робкие замечания авторша, у которой в каждом абзаце были фразы типа «войдя в квартиру и выключив свет в разные стороны полетели туфли и брюки» (это реальная фраза из повести). Даже если в этой повести гениальная идея, какой редактор захочет бросить кучу дел и неделю сидеть и переписывать подобные нелепости? А автор потом заполняет форумы жалобами на издательства, которые не хотят печатать его интеллектуальный шедевр.
Источник здесь