Кто был лучшим другом Пушкина?

 Источник

Иван Пущин

«Мой первый друг, мой друг бесценный» — так писал Александр Пушкин про Ивана Пущина. Именно его считают лучшим другом Пушкина, и это действительно так. В раннем детстве Пушкин был довольно одиноким мальчиком. И мать, и отец мало им занимались, больше внимания уделяя младшему сыну — Льву. В окружении маленького Александра не было ровесников — проводить время в обществе, собиравшемся у родителей, разрешали редко, так что он рос в компании книг из домашней библиотеки.

Иван Пущин стал первым ровесником, с которым начал общаться будущий поэт. Иван был на год старше Александра и на протяжении всей жизни относился к Пушкину с заботой старшего брата о младшем. Они познакомились в день приемных экзаменов в Царскосельский лицей и были вместе приняты министром.

В Лицее Пущин стал близким другом Пушкина — произошло притяжение противоположностей. У Пушкина был характер ребенка, Пущин же рано стал очень взрослым. Среди лицеистов было модно писать стихи, но Пущин, обладая прекрасным слогом, этим не увлекался и вообще в проделках лицеистов не участвовал.

Пущин занимал видное место в Союзе благоденствия — объединении будущих декабристов. Пушкина в тайное общество не брали: боялись, что проболтается. А ему очень хотелось. Участие в тайном обществе создало между лучшими друзьями преграду, которая мешала полной откровенности.

В мае 1820 года Пушкина сослали на Юг, с Пущиным они не виделись пять лет, до легендарной встречи 11 января 1825 года. Тогда Пущин приехал к другу, отбывавшему ссылку уже в родовом Михайловском. Вот как сам Пущин описал тот день:

«С той минуты, как я узнал, что Пушкин в изгнании, во мне зародилась мысль непременно навестить его. Собираясь на Рождество в Петербург для свидания с родными, я предположил съездить в Псков к сестре... а оттуда уже рукой подать в Михайловское...

Погостил у сестры несколько дней и от нее вечером пустился из Пскова... мчались среди леса по гористому проселку: все мне казалось не довольно скоро! Кони несут среди сугробов, опасности нет: в сторону не бросятся, все лес и снег им по брюхо, править не нужно. Скачем опять в гору извилистою тропой; вдруг крутой поворот, и как будто неожиданно вломились с маху в притворенные ворота, при громе колокольчика. Не было силы остановить лошадей у крыльца, протащили мимо и засели в снегу нерасчищенного двора...

Я оглядываюсь: вижу на крыльце Пушкина, босиком, в одной рубашке с поднятыми вверх руками. Не нужно говорить, что тогда во мне происходило, беру его в охапку и тащу в комнату... Смотрим друг на друга, целуемся, молчим... Наконец пробила слеза (она и теперь, через тридцать три года мешает писать в очках), мы очнулись...»

Пушкин к этому времени уже был известным поэтом, работал над «Евгением Онегиным» и «Борисом Годуновым». Иван Пущин бросил блестящую карьеру гвардейского офицера и стал судейским чиновником (по примеру Кондратия Рылеева), запятнав тем самым известную дворянскую фамилию (в офицерской среде к гражданским чиновникам, особенно к судейским, относились презрительно). Но пропасть между друзьями исчезла, и, скорее всего, Пущин тогда сообщил Пушкину о готовящемся восстании. Это была их последняя встреча.

Когда в Петербурге началось выступление декабристов, Пущин активно принимал участие в командовании вместо неявившегося Сергея Трубецкого. На следующий день он был заключен в Петропавловскую крепость и приговорен к смертной казни, но потом было принято решение о лишении Пущина чинов и дворянства и ссылке в Сибирь.

В 1837 году Пушкин погиб на дуэли. Пущин же вернулся из ссылки почти 20 лет спустя — в 1856-м. Он записал свои воспоминания о Пушкине, которые до сих пор являются одним из самых объективных источников для литературоведов. «Я гляжу на Пушкина не как литератор, а как друг и товарищ», — написал Пущин.